В ночь на рождество зашли в Цхинвали. Говорили, что рядом с грузинской полицией были амнистированные заключенные тоже (07.01. 1991). Я тогда учился в школе. Седьмого числа перекрыли дороги и начались беспорядки.

Горче всего вспоминать тот лозунг, ну, в котором проклинались женщины вынашивающие осетинов.

Грузинские учителя, одноклассники и соседи, не сильно, но все же переменились. Многие взяли да и сбежали до седьмого января. Говорили, что грузины их предупреждали, мол, подождите, освободим Цхинвали от осетинов и вернетесь. Да, говорили, что они даже вещей с собой не брали, а нас никто не предупреждал. Когда сгорели дома в Джава, в Тлиакана, нам рассказывали, что там отца и сына заживо сожгли. Вот такие вот были дела...

Моего девяностолетнего деда два месяца держали в плену, вместе с нашими односельчанами. Мы тоже держали грузин в плену и обменивались пленниками.
В 2004 я служил в армии. Уже тогда было ясно, что надвигалась неминуемая война. Когда служишь в армии и происходят какие-то инциденты, начинаешь понимать, что это тебе не инциденты ради инцидентов. В Цхинвали не заходили тогда, но из миномётов в нас все же стреляли. Конечно, мы отвечали тем же (в результате столкновении происшедших в периоде с июня по август 2004 года с обеих сторон погибло 26 человек).

2-го августа 2008 года на нашей стороне уже велась интенсивная стрельба. 6-го августа у нас было 6 убитых. В ночь на 7-ое число начали бомбить из Градов. Мы все были дома, прятались у соседей, в подвале. Мы с братьями взяли в руки оружие и пошли...
На той войне с нашей стороны большинство убитых умерло на дорогах. Одна семья Эхата в Тбети. По дороге им встретилась грузинская танковая колонна. Из той семьи выжила только женщина, которая вышла из машины и раскинула руки, мол, не стреляйте.

В одну из машин попали чем-то противотанковым и женщину сидящую на переднем сидении перебросило на несколько метров, а ее муж и дети сгорели в машине. Кроме нее никто из семьи не выжил, а спустя девять месяцев она ребенка родила — не знала, что беременна. Как-то ей сказал, что ее дитя подарок войны, а она повернулась и судорожно отвечает: "Знаешь, какую цену я за этот подарок заплатила?"

Да что там про нее, самому неприятно про войну рассказывать. Вот, впервые о ней заговорил. 12 лет прошло. Зачем только я воевал?

Бывает, начинает кто-то других уверять, что родину, страну защищает, а меня зло берет. Да не о родине, о себе и о своей семье думает человек в такое время. Кто же во все эти патриотические штучки верит? Повезет, выживешь.
Мне тоже там повезло, но потом кинули нас всех — кто воевал, почти каждый либо таксистам работает, либо сторожем, а кто сбежал, те на должностях.
О совместном будущем с грузинами не думаю вообще. За один век дважды нас обманули. Как после этого будешь об этом думать?

Не поддерживаю связи ни с соседями ни с одноклассниками. Нелегко отсюда общаться, да и сами, некоторые, сторонятся. В 80-ых был у нас один сосед. Дружили мы с ним и он меня учил играть на гитаре. Вернулся после войны и, хоть я ничем перед ним не провинился, избегал встречи со мной.

Знаешь, что меня тогда раздражало? Песни Павлиашвили. "Самшобло, самшобло" (груз. Родина, родина)... Когда начались беспорядки, наши грузинские соседи делали звук погромче и заставляли нас слушать. А ведь я и сам люблю грузинские песни, мультфильмы, фильмы, но вот этого вот пафоса Павлиашвили мне не надо.

Мне нужно то, за что я воевал. Нам была нужна независимость, а сейчас сам не знаю, кем являюсь, хотя присоединение к Северной Осетии все же воспринимаю как гарантию мира. Нет, не говорю я так назло грузинам. Для своего спокойствия говорю.
Пока человек не придет ко мне с оружием, не считаю я его врагом, будь он осетин или грузин. Думаешь, все осетины мне нравятся? Я все время говорю, что нельзя выделять. Ведь так все начиналось... Выделяли, кто грузин, кто осетин... Хочешь оценить человека, оценивай его одного, конкретно.

Как только соберемся, начинают рассказывать про ночные кошмары. Кто воевал, те места во сне видят, а мне они ни разу не снились. Видно, сны мои, и те на войне пали.

© INDIGO
Из цикла "Живая память — Южная Осетия 1991/2008"

Интервью: Тамар Меаракишвили
Текст: Нино Ломадзе
Грузинская и английская версиа по этому адресу