«Двое детей забрались в стог сена, выгоните их», - орет Вахшама. Большевицкие гвардейцы подожгли стога сена. Мальчики попытались вылезти, высунули головы и закричали. Вахшама застрелил обоих двумя выстрелами. Затравленная мать, державшая грудного ребенка, рванулась к стогу сена. Один из гвардейцев оторвал от сердца женщины малыша и бросил его в пылающий огонь. Схватил мать за волосы, заставил поднять голову и смотреть, как горит ребенок.

- Огонь! – закричал Вахшама. После второго залпа на ногах уже никого не осталось. Раненые дети выдали себя стонами.

- Заставьте их замолчать! – приказал командир. Гвардейцы штыками и кинжалами истыкали каждого из подкошенных. Затем согнали крестьян, чтобы те выкопали яму» (выписка из статьи Нино Марджанидзе «Руисская трагедия»).



Недавно в блоге педагога Руисской публичной школы мы увидели информацию, где было написано, что учеников 9-го класса ознакомили с творчеством и деятельностью пианистки Медеи Паниашвили. Там же отмечалось, что учеников собирались сводить на край села, к Лашецкали и возложить цветы к мемориалу. Это – то место, где 93 года назад расстреляли представителей фамилии Паниашвили, детей и женщин. Среди захороненных в земле трупов остался в живых один-единственный ребенок. Этим ребенком был отец заслуженной артистки Грузии Медеи Паниашвили.

Трагическая история произошла в 1924 году. Восстание против большевиков было подавлено. «Красное» правительство приступило в масштабах страны к репрессиям князей, дворян и членов из семей. Одна из самых горьких ночей пришлась на долю руисских Паниашвили.

Повествование выжившего Зураба Паниашвили сберег житель села Ладо Бузиашвили. Десятки лет назад он был руководителем в селе и написал книгу о руисской истории.


«Я родился в 1913 году в селе Руиси. Был крещен в Урбнисском кафедральном соборе. Мои родители: отец – Баадур Паниашвили и мать – Анико Ишхнели, трое братьев-сестер и я жили обычной жизнью, радовались жизни, росли по-христиански, в православной вере, в чем нам помогал мой дядя, супруг моей тети Давид Саларидзе, который служил священником в Руисском кафедральном соборе».

Однажды над селом пролетел самолет, который разбросал прокламации, где было написано: «Выметайте князей и дворян железной метлой». Мы собрались в нашей фамильной церкви имени Богородицы. Отец Давид успокоил и обнадежил нас, заверив, что разум победит. Мы надеялись также и на наших крестьян, поскольку мы всегда были рядом с ними в час нужды, и думали, что и они нас не бросят, но никто не встал на пути обезумевшего сброда»…
Ими командовал разбойник, некий Вахшама. Он сдружился с большевиками, и они поручили ему командовать чрезвычайным карательным отрядом. Он собрал вокруг себя таких же душегубов разной национальности, которые прославились своей жестокостью на весь уезд.



«Отец Саларидзе вступился за нас, но и он не смог остановить людоедов. Нас увели… Сначала, будто бы должны были собрать нас в Урбнисском храме, потом передумали и повели нас в сторону Гори. В дороге много раз нас останавливали, пересчитывали, как потом выяснилось, они ждали, пока стемнеет. Отвели нас к одному оврагу, где протекал небольшой ручей… Выстроили нас. Старшие поставили нас, младших, за собой. Вахшама что-то пошептал гвардейцам. В тот же миг они подбежали и поставили нас вперед. Матери начали плакать: «Сначала нас расстреляйте, не заставляйте нас смотреть на смерть наших детей». Но у этих людей, продавших душу дьяволу, совести уже не было. По знаку командира мы упали, как подкошенные. При выстреле меня загородила собой находящаяся у нас в гостях тетя Тинатин. Прошедшая сквозь ее тело пуля попала в меня. Почти все валялись бездыханные на земле. Затем был второй выстрел, третий, никого не осталось на ногах. Вахшама приказал проверить, чтобы никого не осталось в живых. Гвардейцы незамедлительно налетели на нас с кинжалами, штыками. У меня было двадцать три раны, из них пять – в голову (на шее виден след от раны Л.Б.), затем нас побросали в овраг и засыпали землей.

Случилось чудо: из 96 захороненных людей выжили я и еще одна женщина. Я как будто наяву видел, как на протяжении тех трех дней, что я был похоронен, боролись дьявол и ангелы, один – чтобы погубить меня, другие – за мое выживание. Ангелы внушали, чтобы я крепился. Ласка обтерла кровь, стекающую с разбитой головы на лицо, прорыла дыру от моего рта к кромке земли, чтобы я мог дышать. Ангелы утешали меня и заставляли кричать, а я не мог кричать и молчал.

Предо мной явилась женщина, похожая на мою покойную мать. Она утешала меня и просила шуметь, чтобы наверху узнали о моем существовании»… Оказывается, на место этой трагедии приходили люди, плакали, клали цветы. В это время они услышали голос из земли. «Ну, скорей, по-моему, есть живые», - пишет Ладо Бузиашвили.

Срочно раскопали землю, но живым был только маленький Зураб. Мальчика отвезли в Гори. Его дядя – военный врач Сико Ишхнели уложил ребенка в госпиталь. Операцию ему сделал врач, который в тот момент приехал в Тбилиси из Парижа. Зураб Паниашвили выжил, вырос, создал семью.




На месте трагедии семьи Паниашвили с благословения Руис-Урбнисского митрополита возвели крест, а житель села Гия Гиоргадзе сделал мемориал.

В дальнейшем Зураб Паниашвили был генеральным директором Центролита, полковником по кадрам. Его дочь, достойная грузинка Медея Паниашвили была известной пианисткой, заслуженной артисткой Грузии, общественным деятелем. Она заложила основу Музыкального педагогического института Грузии.

«Эта история представляет собой грех наших односельчан, доставшийся нам по наследству. Ошибка, которую допустили отцы, которую, однако, мы надеемся, исправят дети, и в будущем мы построим более светлое и великое будущее для нашего будущего поколения», - пишет педагог Руисской публичной школы Эка Мгебришвили».



Фамильная церковь Паниашвили