«Я – противница конфликта. Я объясню, почему. Потому что конфликт для меня является синонимом всего отрицательного. Это – агрессия, это- боль, это – обида, это – слезы, это – смерть, это – ненависть, это – потеря себя, это – боль души, которая, практически, может быть и не лечится, а если лечится, то очень долго.

Поэтому я – противница любого конфликта: конфликта на работе, конфликта между ребенком и учителем, конфликта между родителями и ребенком, конфликта между сотрудниками. Даже если это мелкий конфликт, но ведь за каждой мелочью стоит чья-то судьба, стоит конкретный человек, стоит его конкретная боль, стоит его конкретная обида.

А если мы говорим о конфликте серьезном, о межнациональном конфликте, о котором сейчас идет речь, мне кажется, это страшно. Люди, которые много лет жили рядом, люди, которые создавали семьи, люди, которые многие-многие поколения дружили, любили, женились, провожали друг друга в последний путь, провожали в последний путь того, кто был рядом, плакали искренне … И вот кому-то вдруг захотелось, чтобы эти люди стали врагами. Да не могут они стать врагами, не могут! Не могут уже потому, что их отношения складывались веками.

Да, можно что-то разрушить, можно сиюминутно что-то сделать, но всё хорошее все равно побеждает, и всё возвращается в свое русло. И поэтому та дружба, которая была, она не исчезнет, она в генах, это – один народ. Вот у нас в городе ведь не исчезла грузинская школа. Во Владикавказе, 19-я школа, одна из самых старейших школ, которой больше ста лет, которая находится в центре города, она работает.

Мы с учителями моей школы по приглашению Наиры Бепиевой были в Тбилиси и проводили мастер-классы для учителей осетинского языка грузинских школ из внутренних районов Грузии. В этих школах осетинский язык преподают до сих пор. Эти отношения не исчезнут, не могут исчезнуть. Знаете почему? Потому что в людях всё равно больше хорошего. Всё равно душа остается светлой, чистой. Люди хотят жить в мире, они в мире хотят жить. Никто никогда не скажет: «Я хочу войны». Так может сказать тот, кто сам в войне не участвует, а находится где-то и подставляет этих людей, и посылает не своего сына, а посылает чужого сына. Я не знаю, они будут наказаны. А люди, которые много лет жили рядом друг с другом, и продолжают жить, найдут то, что не может их разделить, что столько лет объединяет их.

Да, было страшное время, страшный конфликт. Потом что за ним стояли жизни, стояли разрушенные дома, очаг, который складывался не одним десятилетием. Но знаете, человек же здорово устроен, всё равно плохое забывается. Потому что, если бы не забывалось, человек не смог бы жить. Те потери, которые есть… Если бы человек жил только этими потерями, он бы погиб. А вот, потому что человек умеет возродиться и возродить хорошее, он живет, будет жить, и будет жить в мире.

Знаете, говорят, если больно душе твоей не стало, значит, ты прожил жизнь напрасно. А люди, о которых мы говорим, которые живут на этой земле, они все равно чувствуют чужую боль, как свою собственную. Значит, правда за ними, значит, мир будет, значит, все вернется на круги своя. У нас замечательные отношения. Они продолжают жениться, продолжают любить друг руга, продолжают дружить. У нас на свадьбах хорошо танцуют грузинские танцы, а грузины танцуют осетинские танцы. У нас во Владикавказе, Бог миловал, нормальные отношения, такие, какие должны быть. Я знаю, что в Цхинвали есть сильное Женское движение.

Однажды один молодой грузин сказал мне: «Я всю жизнь прожил, и я считал, что это – один народ, как у нас есть аджарцы, кахетинцы. Так я всю жизнь считал, что осетины точно также - часть нашего народа. Я прожил жизнь, мне уже скоро сорок лет, я был уверен в этом. То есть, я знаю очень многих, многих представителей Женского движения в Цхинвали, которые делают очень много для того, чтобы был мир. Они всегда приезжали и приезжают, встречаются, работают вместе.

- И вместе с Вами, да?

- Мы больше работаем по приглашению. Какой смысл им приезжать во Владикавказ? У нас, Слава Богу, всё хорошо. Вот, встречаются, я знаю, что они делают. Наира, например, я считаю, что она – великий человек. Она составила огромный грузино-осетинский словарь.

- Словарь?

- Да, огромный словарь. Она мне подарила... грузино-осетинский словарь. То есть, грузино-осетинский, а вторая часть – осетино-грузинский. Великолепный словарь, великолепный! И он нужен. Они часто встречаются, думаю, что все будет хорошо. Я уверена в этом. Будет мир, будет мир! И люди поймут, что … да они уже поняли, что им не нужна война, что эта война нужна кому-то другому. Не нужна. Это те, я еще раз повторяю, они своих детей туда не посылают. Они посылают чужих детей, и над теми, кто там остается навсегда, они не плачут. Плачут другие матери, и другие сыновья плачут, не они. Бог им судья.

Я не могу о своей особой роли сказать. Я же говорю, мы встречаемся с учителями осетинского языка, несколько лет подряд приезжаем на Костаоба, которое проводится в Кахетии. В Кахетии есть школа, и селение, оно, по-моему, так и называется – Коста, где Коста Хетагуров, там стоит его памятник, замечательный, и они проводят великолепный праздник. Они его так и называют – Костаоба: со скачками, с танцами, с борьбой, с чтением стихов на осетинском и грузинском языке. И люди приезжают, знаете, со всех районов, и наша делегация.

- И из Цхинвали тоже?

- И из Цхинвали тоже. Это бывает в октябре месяце.


Интервью с Татьяной Карнаевой во время встречи в Ереване записала журналистка Нино Чибчиури.

Татьяна Карнаева - педагог по профессии, живет и работает в Северной Осетии (во Владикавказе), часто гостит в Тбилиси и сотрудничает с педагогами – осетинами, живущими на грузинской стороне. Является участницей встреч, проводимых в направлении мирного диалога.